«Российское кино — новый маршрут в турецкой индустрии»: интервью с продюсером фильма «Холоп. Великолепный век»

Мне действительно повезло начать свой путь в российском кино — это большая индустрия с сильной школой и очень богатым прошлым. Я работала на «Мосфильме» рядом с мастерами, которые создавали те самые советские фильмы, на которых выросло не одно поколение. У меня был опыт совместной работы с монтажером фильмов Рязанова и Данелии, я прикоснулась к их секретам, и этот бэкграунд стал моим стержнем. В Турцию, где доминируют сериалы с быстрым темпом производства, я привезла с собой другой ритм и другое видение. Возможно, теперь удастся создать что-то новое на этом пространстве.

Было несложно «войти» культурно — у меня тюркские корни, многое в турецком менталитете мне изначально близко. Профессионально же это совсем другой мир. К примеру, в Турции другая система кинообразования. В России продюсеры, сценаристы, режиссеры учатся отдельно, получают полноценную базу. В Турции же все смешано: факультет «кино, радио и телевидения» дает общее образование, а специализация происходит уже на площадке. Здесь меньше структурности и много непрофессионалов на съемках, но есть огромное преимущество — это актеры, любимые во всем мире. Благодаря им страна — второй экспортер контента. В итоге, сочетая две системы, можно получить сильное преимущество.

Вся турецкая киноиндустрия выстроена вокруг сериалов, именно они задают производственный ритм. Каждый сентябрь стартует новый телесезон и начинается гонка за актерами и съемочными группами. Производство происходит в формате «неделя в неделю» — из-за привязки к телерейтингам. За семь дней снимается двухчасовая серия, которая сразу же монтируется, красится и выходит в эфир. Все очень быстро, и нет права на ошибку. Турецкий формат продюсирования сильно закаляет. В России все более систематично работает: сценарий, препродакшен, съемки, постпродакшен, релиз — можно исправлять по ходу.

В России, при всех сложностях, есть выстроенная система господдержки — Фонд кино, Минкульт, ИРИ, — что позволяет продюсерам планировать и рассчитывать на софинансирование. В Турции объем господдержки невелик, при высокой инфляции и росте цен полнометражное кино стало меньше сниматься, и основные силы перешли на телевизионные сериалы и онлайн-кинотеатры, которые сегодня задают правила рынка.

Мы, например, сняли «Холопа» полностью самостоятельно и тем самым открыли турецкой индустрии новый маршрут — выход на российский рынок. А российскому рынку, в свою очередь, показали, что турецкое кино может собирать кассу и работать.

С Россией и странами СНГ мы подписали договоры на этапе производства. Еще один большой рынок, где турецкий контент может хорошо работать, — Латинская Америка, где мы уже передали права местному дистрибьютору на весь регион. В сентябре планируется премьера в кинотеатрах Мексики. Также права проданы в Португалию, Южную Корею и страны MENA (регион, объединяющий страны Ближнего Востока и Северной Африки, от англ. Middle East and North Africa. — Прим. ред.). Ведем переговоры с США, Италией и другими странами. Потенциал у проекта огромный.

Сначала, когда мы сели с нашим сценаристом за работу, у меня был запрос максимально все локализовать, чтобы сюжет получился турецкий-турецкий и даже житель небольшого городка, посмотрев трейлер, понял, что это его история, и пошел бы в кино. У нас, кстати, был очень опытный комедийный сценарист: в его портфолио адаптация итальянского популярного фильма «Идеальные незнакомцы». В итоге мы сознательно не стали сильно менять сюжет, а адаптировали детали. «Холоп» — это очень универсальная история. Она понятна в любой стране, потому что в ее основе — простая и сильная идея про перемену человека и про то, что в жизни по-настоящему важно.

Мы, конечно, добавили местный колорит: действие перенесли в османскую эпоху, в период правления султана Сулеймана, усилили роль отца и линию с психологом. В итоге получился фильм, который работает и для турецкого, и для международного зрителя.

— Каковы особенности работы с турецкими звездами уровня Керема Бюрсина?

Помимо Керема, у нас было еще много звездных имен — 12 актеров с большой фан-базой и международным именем. Но если говорить о нем отдельно, это очень профессиональный, трудолюбивый и требовательный к себе и коллегам артист. Думаю, нам было проще выстроить с ним рабочую связь, потому что за плечами у Бюрсина американская школа, близкая к российской. Мне с ним иногда было легче, чем с режиссером.

Вспомню случай со съемок: в первых сценах, во время побега героя по каменному городку, Керем поскользнулся и порвал мышцу. Мы сделали паузу на три дня, чтобы дать артисту восстановиться. Он прошел ускоренный курс лечения с тренером и врачом — принимал ледяные ванны, делал уколы — и вернулся на площадку с еще большей энергией. Для нас как для команды это был первый проект в Турции, и мы очень ценим, что Керем поверил в нас. Думаю, во многом благодаря этому и общему настрою фильм показал такие результаты.

— Расскажите подробнее о трех ваших грядущих проектах: экранизации «Белых ночей» Достоевского, действие которой перенесено в Турцию, оперы «Турандот» с локациями в Астрахани и Стамбуле и молодежном фильме Mirror в жанре фэнтези и приключений, на постере которого фигурирует ансамбль московского Кремля.

Мы над ними работаем. Каждый проект по-своему связан с российской культурой и кино, но ориентирован на международную аудиторию. Сценарии пишут сильнейшие авторы как из России, так и из Турции. Чуть позже расскажем детали — уверена, интерес к ним будет высоким.

Именно так. После пандемии турецкий рынок просел, поэтому мы сразу думаем о других странах. Россия и СНГ для нас уже открыты, и мы видим большой потенциал в сочетании двух культурных кодов. «Белые ночи» сейчас в топе продаж в Великобритании и США: история Достоевского неожиданно откликнулась молодому поколению, это дает фильму отличные шансы на международном рынке.

Это большое направление нашей работы. Мы стали первыми, кто это сделал. Нам удалось убедить кинотеатры взять «Сто лет тому вперед» с Юрой Борисовым и Марком Эйдельштейном, за ним последовали «Мастер и Маргарита», «Бременские музыканты» и другие крупные релизы.

Мы работаем по двойной стратегии: отдельно с русскоязычной аудиторией в Турции и отдельно с местными зрителями. Например, на «Мастере и Маргарите» доля турецкой аудитории составила 50 % — для нас это большой успех. Здесь, кстати, другая система: в России продвижением занимается дистрибьютор, а в Турции — продюсер. В сентябре планируем премьеру «Пророка» с участием режиссера и уже видим высокий интерес со стороны кинотеатров.

С Netflix мы начали переговоры еще на стадии сценария, до подписания актеров. Обсуждали формат ориджиналс, но, так как у «Холопа» уже было продано много ремейков по миру, права на определенные территории были заблокированы. Поэтому в итоге Netflix приобрел VOD-права (Video on Demand — права на цифровое распространение фильма на онлайн-платформах по модели «видео по запросу». — Прим. ред.). Сейчас ведем с ним переговоры по новым проектам.

Что касается общей ситуации: раньше всю индустрию формировали телеканалы, теперь — платформы. Многие актеры уже открыто заявляют, что не хотят работать для телевидения, а предпочитают стриминги и полнометражные фильмы. Это дает нам, производителям кино, определенную свободу в подборе актерского состава.

Я понимаю этот аргумент, но, честно говоря, не считаю его угрозой. Мы живем в эпоху цифрового влияния. Netflix работает одинаково во всех странах: продюсер приходит с проектом, они выкупают права и полностью финансируют производство. Национальные платформы действительно выполняют культурную функцию. У них другой подход и другие ценности. Но глобальные стриминги делают яркий контент, они не обязаны отражать национальный код.

Конечно, интерес есть. Особенно к германоязычному рынку: там проживает большая турецкая диаспора и местные кинотеатры регулярно показывают турецкие фильмы. Мы ведем переговоры с рядом европейских стран и фестивалей. Однако, по нашему опыту, российский рынок все же больше.

Мне кажется, международный продюсер — это в первую очередь переговорщик, человек, который умеет находить общий язык в самых разных культурных контекстах. Очень важно слушать, быть гибким, сохранять стратегическое мышление.