К чему приводит максимализм или почему дуэль неизбежна

Элиза Данте

Режиссер, автор телеграм-канала «Контрапункт», кинокритик журнала «Кинотексты»

На START вышел сериал «Черная весна» о подростках, в чьи руки попали настоящие дуэльные пистолеты XIX века. Рассказываем, почему главные герои решают свои конфликты, как это делали дворяне более двух сотен лет назад.

Неоромантизм, вдохновленный литературой

Мел — старшеклассник, влюбленный в свою подругу Анжелу. Он романтик, который любит поэзию, пускай и написанную кем-то на стене туалетной кабинки. Ему свойственно смотреть загадочным взором на море, как герою картины Каспара Давида Фридриха. При этом он умеет и веселиться в духе Пьера Безухова, только без привязываний полицейских к медведям. Но, когда его возлюбленная поступает так же, как и Элен Курагина, Мел, подобно настоящему дворянину, вызывает обидчика на дуэль. Почему же он решил действовать именно так, а не полезть в пьяную драку или, как принято у культурных домашних мальчиков, писать на обложке тетради по алгебре грустные стихи?

Не будем забывать, что Мел учится в школе, где как раз в это время читают «Евгения Онегина», «Героя нашего времени», «Войну и мир». О моральных качествах главных персонажей стоит умолчать — не все они выбирали дуэль как способ очистить свою честь, но были дворянами, умевшими жить яркую жизнь, не скатываясь к полумерам: веселиться — так до самого утра, пить — до последней разбитой бутылки, любить — до изнеможения, стреляться — до неминуемой смерти. Такие образы не могут не вдохновлять, особенно юное мечтательное сознание старшеклассника. Мел, пусть в этом и не признается, во многом подражает любимым литературным героям: надо всем насмехается, живет на всю катушку, танцует босиком на крыше, встречая рассвет, а когда приходит время мести, точно знает, что ему надо делать.

Кодекс дуэлянтов в действии

Согласно кодексу дуэлянтов, он публично оскорбляет обидчика и отправляет к нему своих секундантов. Правда, мы живем уже не в XIX веке, и взрослый человек совсем не хочет рисковать жизнью из-за каких-то оскорблений и юношеских чувств, поэтому противника призывают к барьеру шантажом. Срабатывает эффективно, на следующее утро соперники уже берут в руки пистолеты. Секунданты на месте заряжают оружие и предлагают примирение, но на это Мел не согласен. Стреляются на тех же условиях, что Пушкин и Дантес — 5 шагов от барьера и 20 между ними. Соперник Мела стреляет в воздух, а наш главный герой целится в сердце, чтобы отомстить за свое, разбитое. Между их выстрелами — меньше секунды, дуэлянты и сами не поняли, как все произошло. Доктор констатирует смерть. Будто в романе. Только никто из подростков еще не успел узнать, что жизнь — вовсе не литературное произведение, и теперь им придется помнить об убийстве дольше, чем на трех сотнях страниц библиотечной книги.

Был ли другой вариант? Принять извинения, посмеяться, забыть про Анжелу и ехать поступать в какой-нибудь петербургский литинститут, где можно сколько угодно писать о дуэлях и «черной весне». Такого выбора у Мела не было. Себя он видит дворянином и поэтом, чью честь очистит только кровь. Он живет здесь и сейчас, а пространные размышления о будущем его не волнуют.

Кто такие современные максималисты

Таким образом, Мел становится в ряд с другими киногероями с похожими взглядами. Это и Данила из «Межсезонья», и Джеймс из «Конца *****ого мира», и Эрика из «Взрослых игр», и даже Сэм из «Королевства полной луны». Такие герои не могут повернуть назад, потому что весь свой путь они проделали, чтобы добраться до точки невозврата. Оказавшись у цели, они уже не могут струсить и сдаться — только идти до конца. Эрика отправляется соблазнять насильника и искать на него компромат, потому что не может жить в мире, где существуют такие люди, как он. Джеймс стреляет в отца Алисы, потому что иначе умрет невинная девушка. Даня проверяет на прочность мир, чтобы никто на свете больше не мог им командовать, как его мать. Всех этих героев объединяет максимализм — все или ничего, справедливость или смерть, преступление или трусость. Каждый из них, идя на отчаянный поступок не знает, выживет ли в конце, а на хеппи-энд и вовсе не рассчитывает.

Многие из этих историй основаны на реальных событиях, сценаристы лишь направляли героев к их конечной точке. Как Пушкин, который следовал за Онегиным. Исход был предопределен, но вовсе не судьбой и злым роком, а людьми, неотступно следовавшими своим убеждениям. Если изменят им, они предадут себя. Если бы Мел, Джеймс или Даня не выстрелили, они ни за что не смогли простить себя, и это чувство, гниющее внутри, разрушило бы их. Они превратились бы уже в других героев — «маленьких людей» вроде Акакия Акакиевича из той же школьной программы. Или, что хуже, в тех, против кого они боролись, — бесславных и трусливых подлецов. Но одно мы знаем точно: даже после очистки совести и чести есть не один путь. Первый — стать Пьером Безуховым и остаться честным человеком, способным заступаться за слабых и оставаться на стороне справедливости, преодолев свой юношеский максимализм. Второй — сгинуть, как Печорин, чья слава останется лишь на полях сочинений старшеклассников.