Как менялся образ вампиров: от бездушной темной силы до модных крашей

След вампиризма тянется в античность, но представления о потусторонних тварях, жаждущих крови людей, встречаются и в некоторых древнескандинавских преданиях, и в азиатской культуре. Однако в первую очередь современные кровопийцы — детища готической традиции. Граф Дракула, герой романа ирландца Брэма Стокера, не был первым книжным вурдалаком, но обрел мировую популярность. Именно с него берет начало тематика и в кино.

В начале 20-х годов прошлого века в Германии сложилось течение, получившее название «немецкий киноэкспрессионизм». Фильмы этого направления формировались под влиянием социальных и политических перемен в стране в послевоенный период. Режиссеры изображали окружающий мир нестабильным, опасным, напоминающим жуткую фантазию. В декорациях превалировали тени и острые углы — эти визуальные решения отражали пессимистичное настроение самих зрителей и болезненные состояния персонажей. В эти годы в еще немом кино на арену выходят темные силы: сомнамбулы в «Кабинете доктора Калигари» (1920), демоны в «Голем, как он пришел в мир» (1920) и даже сама Смерть в «Усталой смерти» (1922).

Стремление обратиться к вампирской силе в непростой период очевидно. Режиссер Фридрих Вильгельм Мурнау загорелся идеей экранизировать роман Стокера. Однако вдова писателя наотрез отказалась продавать авторские права, тогда Мурнау решился на дерзкий шаг. Кинематографист изменил имена действующих лиц и детали сюжета будущего фильма «Носферату, симфония ужаса» (1922). Так книжный элегантный граф Дракула становится тощим и нескладным графом Орлаком. Разумеется, первоисточник фильма определяется мгновенно. Возмущенные наследники писателя выиграли дело против студии и самого режиссера. Суд постановил уничтожить копии картины. Но некоторые из них чудом удалось спасти. Эти пленки сохраняют образ первого известного киноупыря.

Граф Орлок (Макс Шрек) — сущность, близкая к животному. Неслучайно внешний облик с острыми ушами и клыками больше напоминает летучую мышь, нежели человека. Вурдалаком движет слепая жажда крови, а внутренний мир (осмелимся применить это понятие) остается нераскрытым для зрителей. Фигура пугает и вызывает любопытство одновременно. Персонаж сильно отличается от интеллектуальных и сказочно богатых живых мертвецов, населивших кино чуть позднее. Однако без этого образа невозможно представить и дальнейшие воплощения вампиров.

В 30-е годы, уже в американском кино, небезызвестная студия Universal создает Темную вселенную. В нее входят знаменитые монстры: от Франкенштейна до Человека-невидимки, от Болотной твари до Мумии. Каждому антагонисту посвящают фильм (а порой и несколько). Час славы получает и граф Дракула в одноименном коммерчески успешном фильме Тода Браунинга 1931 года, основанном на сценической адаптации культового романа.

Главную роль в уже звуковом фильме ужасов играет венгр Бела Лугоши. По легенде, актер настолько сжился с персонажем, что даже после завершения съемок спал в гробу. После выхода картины в массовой культуре закрепился слегка патетический образ бессмертного графа в черном плаще, иногда с красным подбоем. В речи героя слышится акцент, а взгляд пронизывает до глубины души.

Образ оказался столь живучим, что в 2020 году, в период переделывания классических сюжетов, вновь появился в британском сериале BBC «Дракула». Проект состоит из трех эпизодов, в каждом из них в формате постмодернистской игры переосмысляется путь Дракулы в кино. Вампир движется из старинной Трансильвании с монументальными замками и живыми мертвецами в современность с социальными сетями и неоновыми лампами.

Путешествие показывает, как в картинах о кровопийцах менялись представления о сексе, смерти и религии. Классический образ антагониста играет роль константы, через которую удается отчетливее проследить за эволюцией сюжетов.

После фильма Браунинга в течение следующих десятилетий экран дарил зрителям и новые воплощения темной силы, некоторые из них стремились повторить успех ленты 1931 года. На короткий отрезок времени интерес к теме поутих, чтобы уже в 50-е появился новый шедевр.

В середине XX века британская киностудия Hammer создала линейку хорроров, куда вошли фильмы о Франкенштейне, Мумии, докторе Джекилле и мистере Хайде. Представить злую команду без любителя крови было бы невозможно. В 1958 году Теренс Фишер показал свою интерпретацию романа Брэма Стокера, после которой появились сиквелы: «Невесты Дракулы» (1960), «Вкус крови Дракулы» (1970) и другие.

В первом фильме цикла злодея с клыками сыграл Кристофер Ли. Актер добавил новых красок в образ. Звериное начало, знакомое по графу Орлаку, соединилось с интеллектуальной личностью, (не)человеком с аристократическими манерами и даже извращенным пониманием законов гостеприимства. Кроме того, в Дракуле Ли появился намек на обольстительную натуру хищника. Безусловно, наибольший акцент на это сделан в культовой версии Фрэнсиса Форда Копполы 1992 года, в которой есть несколько визуальных отсылок именно к фильму студии Hammer.

В 70-80-е в вампирских фильмах усилилось и бытовое, и философское начало. В 1976 мастер хорроров Джордж А. Ромеро («Рассвет мертвецов») снял драму «Мартин». По сюжету подросток приезжает отдохнуть к дяде. Мужчина подозревает, что милый родственник с копной каштановых волос на самом деле потомок древнего рода упырей. Потуги мужчины изгнать из собственного жилища надоедливого гостя кажутся лишь навязчивой идеей воспаленного разума. Но постепенно акценты в конфликте расставляются таким образом, что обнажается правота героя и темная сторона личности Мартина. Повседневные события в кадре меняются, а мистика, привычная по другим историям о кровососах, словно вынесена за скобки. Главный герой, скорее, напоминает очередного скучающего эгоиста, мечтающего найти себе развлечение. Словно бы случайно предметом интереса становятся женщины и сладкая красная вода их вен. Вывод, который напрашивается в финале: упырям необязательно заворачиваться в плащи и спать в гробах. Они могут носить кеды и джинсы, слушать музыку.

Если в фильме Ромеро в подаче вампирской темы есть комедийное начало, то в драме «Голод» (1983) Тони Скотта, «вирус Дракулы» преподносится именно как болезнь. Это история пары Мириам (Катрин Денев) и Джона (Дэвид Боуи). Хотя любовники вовлечены в жизнь Нью-Йорка 80-х, движимого научным прогрессом, в представлениях героев сильны традиции приема пищи пращуров. Однажды вечно молодой Джон замечает, что начинает стремительно стареть, а это противоречит природе бессмертных. Во многом «Голод» — иносказательное переосмысление понимания скоротечности века людского и стильная картина со звездами эпохи.

Есть предубеждение, что «верховные» вампиры всегда мужчины. Женщины же могут выполнять функции жертв, порочных невест, но никак не охотниц. Но это ошибочное представление. Для подтверждения вновь стоит обратиться к литературной традиции. В 1872 году Джозеф Шеридан Ле Фаню за 25 лет (!) до публикации романа Стокера написал повесть «Кармилла» о коварной девушке-кровопийце. Это произведение также легло в основу нескольких экранизаций, последняя из них вышла на экраны в 2019 году.

Следующее десятилетие — 90-е годы и конец нулевых — оказалось крайне интересным для вампирской темы. В этот период произошло расщепление жанра. Одни авторы продолжили придерживаться классического видения проблемы, как сделал Коппола в своем шедевре «Дракула» 1992 года. Другие остались верны философскому направлению: наиболее заметным стал меланхоличный опус «Зависимость» (1995) Абеля Феррары, наполненный цитатами из трудов мыслителей. Третьи оттолкнулись от эстетики клыкастых и усилили зрительский потенциал историй. Вурдалаки стали героями не готических произведений, а персонажами бодрых боевиков о сражениях между людьми и потусторонним миром. Вроде «Блейда» (1998), «Другого мира» (2003) и «Ван Хельсинга» (2004), и даже «Президента Линкольна: Охотника на вампиров» (2012).

На излете 90-х появился культовый сериал «Баффи — истребительница вампиров», продолжающий тему борьбы с кровососами. Это первая попытка соединить подростковое кино с обсуждаемой темой. Но здесь клыкастые чаще предстают в образе врагов и зла, что сильно изменится с появлением романа Стефани Майер «Сумерки» и его экранизации.

Именно в этот период дети ночи окончательно становятся похожими на «обычных» людей. Они покидают склепы, замки, дорогие дома и перебираются в более скромные жилища. Хотя по-прежнему найти бедствующего вампира трудно. Богатство — один из критериев привлекательности кровососов для зрителей.

Упомянутые «Сумерки» вызывают много критических рецензий. Но они серьезно повлияли на культуру и даже стали символом нулевых. Романтическая сага о Белле (Кристен Стюарт) и Эдварде (Роберт Паттинсон) отвечает потребностям молодых зрителей и помогает им находить ответы на животрепещущие вопросы: с кем пойти на свидание, что творится в голове у противоположного пола. Вампиризм здесь становится синонимом «крутости», к которой стремятся подростки. Кроме того, Каленны в саге, хотя и являются фигурами загадочными и привлекательными, все же — белые вороны. Звучит мысль: если ты не похож на толпу, это не значит, что ты плохой, возможно, ты еще не нашел своих.

Постепенно вампиры не только вошли в привычную жизнь, но и утратили былую мощь. Они уже не пугают, как в готических романах, но больше им и не удается быть идолами для подростковой аудитории, как в сериале «Дневники вампира» 2009–2017 годов.

Однако именно усиливающаяся тенденция «очеловечивания» помогает преодолеть этот кризис жанра, породив новые формы. В 2014 году состоялась премьера яркой комедии Тайки Вайтити «Реальные упыри», после которой подобные истории уже никогда не смогут стать прежними. В фигурах главных героев узнаются культовые образы от графа Орлока до Лестата из «Интервью с вампиром» (1994). Хотя в строгом смысле это не первая комедия о вурдалаках — раньше был культовый «Бал вампиров» Полански (к которому, кстати, в одной сцене дает отсылку Вайтити).

Пусть в России фильмы о вампирах пока не столь популярны, как за рубежом, нельзя забывать о том, что отечественная культура имеет памятник вампиризму с мировым значением. Речь идет о повести Алексея Толстого «Семья вурдалака» (1839).

За последние годы в отечественной индустрии вышло сразу три заметных проекта на тему: «Пищеблок», «Карамора» и уже упомянутые «Вампиры средней полосы». Первый сериал основан на одноименном романе Алексея Иванова. Как и в «Очень странных делах» (2016–…) и «Оно» (2017), дети сталкиваются с темной силой, которой не решились бы противостоять даже взрослые. По сюжету пионер Лева исчезает, невзирая на пристальное внимание вожатых. Когда несчастного находят, он уже оказывается иным. Теперь мальчик — вампир, высасывающий кровь своих жертв тоненьким язычком-трубочкой. Происходящее обыгрывается как лагерная страшилка. Иной подход избран в «Вампирах средней полосы», которые по праву могут считаться «Энциклопедией вампирской жизни в России».

Интересно, что в новом сериале «Интервью с вампиром» (2022) звучат социальные, а порой и политические острые вопросы. Вампиризм вновь выступает как метафора оторванности, непохожести на остальных, а эта особенность ставит героев на ступень выше серой массы. Однако за ажурными кружевами рубашек обнаруживается лишь формальное высказывание, желание попасть в общественный нерв, притянув актуальные проблемы за клыки.

В это же самое время в «Вампирах средней полосы» звучат более понятные, особенно российскому зрителю, вопросы: опустение деревень, низкие пенсии, плохие дороги. Все эти страдания проходят перед глазами бессмертного деда Славы (Юрий Стоянов), который понимает их, но находится уже за пределом круга подобных вопросов.

Стоит упомянуть и недавний проект Netflix, который прошел, кажется, совсем незамеченным, — «Клыки ночи» (2021). Однако это неудивительно: в нем довольно простой сюжет, хотя и актуализируется тема современного вампиризма. Здесь вновь звучит метафора богатства, высших слоев общества, которым, в отличие от других, позволено чуть больше. В эти круги невольно попадает и простой рабочий парень. Пережует ли его зубастый мир, или он выйдет победителем?

За 100 лет кровопийцы прошли сложный путь. От злой силы, находящейся за пределами человеческой физики, до обычных людей, разве что почти бессмертных и умеющих летать. Постепенно теряет актуальность даже представление о том, что существа с клыками обязаны владеть богатством, — теперь они покупают на онлайн-торгах дешевую мебель, носят искусственный мех, аккуратно выглаживают обивку гроба и хранят кровавую заначку на черный день.

Одно известно точно: вампиры — тема обладающая пластичностью и динамичностью. Это и метафора секусального влечения, и неизбежности смерти, и даже подросткового одиночества. Остается надеяться, что впереди наших любимых вурдалаков ждет еще не один век трансформаций.