Меланхолик с золотым сердцем: за что мы любим Ларса фон Триера

Если попросить современных кинематографистов рассказать о любимых фильмах, вероятно, одно место в списке займет фон Триер. Провокативный датчанин обосновался в топе у Екатерины Агеевой, Ивана И. Твердовского, Дени Вильнёва и Квентина Тарантино. Ряд имен кажется разрозненным, но тем лучше. Это подтверждает влияние постановщика дерзкого «Догвилля» (2003) с Николь Кидман и оригинального «Самого главного босса» (2006) на кинокультуру конца XX — начала XXI века. Для многих режиссер — живой классик, стоящий рядом с Карлом Теодором Дрейером, Андреем Тарковским, Ингмаром Бергманом, Стэнли Кубриком — авторами, на которых равняется сам фон Триер.

Увлечения, эксперименты, революция

Ларс фон Триер родился в 1956 году. Мать была коммунисткой, а отец — социал-демократом. Впрочем, уже в зрелые годы режиссер узнал, что у него другой биологический родитель. Молодой человек проходил через увлечение и иудаизмом, и христианством, и коммунизмом. Планировал стать писателем, а в 11 лет серьезно заинтересовался кино и даже исполнил маленькую роль в детском фильме. Он всегда был впечатлительным и много боялся — от полетов на самолете до Конца Света. В детстве часами прятался под столом в ожидании, что Землю сотрет в порошок метеорит. Это отразилось в «Меланхолии» (2011).

Впервые гордая приставка «фон» появляется в титрах экспериментальной короткометражки «Садовник, выращивающий орхидеи» (1977). Фильм был снят в период учебы в Национальной датской киношколе. В эти же годы автор ставит «Блаженную Менте» (1979), «Ноктюрн» (1980) и дипломные «Картины освобождения» (1982).

Студенческие работы несут ростки будущего стиля, который достиг визуальной и идейной вершины в трилогии «Е»: «Элемент преступления» (1984), «Эпидемия» (1987), «Европа» (1991). Это гипнотические опусы о погружении человека во враждебный мир. Зло способно скрываться в неуютном городе, Германии после Второй мировой войны или вовсе в сценарии. Цикл захватывает воображение сложными визуальными решениям, звуковым и музыкальным оформлением, финальными твистами и зрелостью. Здесь фон Триер словно пробует, нащупывает магистральные образы, но еще не решается провоцировать аудиторию и шутить над табуированными темами, в чем его позже будут упрекать. В этот период и появляется образ героя-одиночки, вариации которого пройдут через творчество кинематографиста.

В период работы над ранними фильмами появилась и еще одна отличительная черта режиссера — любовь к манифестам, лозунгам. Выход каждой части сопровождался публикацией короткого текста о методе работы над проектом. Хотя постулаты не получили огласки и теперь интересуют только киноведов или поклонников, эти публикации — яркое свидетельство тяги к экспериментам и большой любви будоражить сонную публику.

В середине 90-х годов один датский канал предложил режиссеру поставить коммерческий проект. Он должен был стать ответом американскому «Твин Пиксу» Дэвида Линча, который изменил представление о телевизионной индустрии. Любитель экспериментов принял вызов и снял первый сезон «Королевства» (1994). Сериал разрушил конструкцию популярных и сентиментальных фильмов о медиках-героях с непростой личной жизнью и превратил фон Триера в национального героя. Через три года вышел второй сезон, обрывающийся, как принято говорить, на самом интересном месте. Главная причина остановки работы — смерть исполнителей главных ролей. Зато у него был американский ремейк, сценарий к которому написал Стивен Кинг.

«Королевство» — тот пример, когда пересказать действия на экране получается, но объяснить, какую смысловую нагрузку они несут — невозможно. Всё нужно увидеть самому. Каждая серия начинается как детская страшилка о заболоченных землях, где теперь стоит датский госпиталь (образ «дома, построенного на кладбище»), а заканчивается сатирой на жизнь в Дании конца прошлого века. В бытовое вторгается иррациональное, а коридоры здания наполняются духами. На потусторонний зов откликается пожилая пациентка фрау Друссе. На мистической завязке странности не кончаются. Здесь врачи на собраниях обсуждают бессмысленные планы, а не методы лечения, нейрохирурги пересаживают себе прокаженные органы, а в подвалах собираются масоны. Проект по внешней форме напоминает очередную мыльную оперу, по приемам воздействия — хоррор, а по сути является черной комедией. Калейдоскопичность свойственна многим картинам постмодернизма, но фон Триер был одним из первых, кто вывел культуру на массовые экраны и заставил зрителей с удовольствием такое смотреть.

Во время работы над «Королевством», которое, кроме странного сюжета, запоминается мутной картинкой и трясущейся камерой, режиссеру пришла идея, что кино не обязательно снимать дорого. Главное — правдивость в «персонажах и обстоятельствах», а этого можно достичь экономными средствами. Так рождается манифест «Догма 95» — дерзкий ответ мощным блокбастерам и «буржуазным лентам». Документ также подписали Томас Винтерберг, Сёрен Краг-Якобсен и Кристиан Левринг. С момента заявления прошло 27 лет, а влияние течения ощущается до сих пор. Некоторые российские фильмы, снятые движущейся камерой — наследники движения.

О телесности и душе

Может показаться, что «Догма 95» только о технологии, ведь манифест призывает отказываться от искусственного освещения, декораций, реквизита и даже музыки. Но по сути это попытка снять «внешнюю шелуху» и вернуть искренность на экраны, неслучайно кадры напоминают неигровое кино. В период между публикацией и выходом «догматичных» «Идиотов» (1998) Ларс фон Триер снял новый шедевр — «Рассекая волны» (1996) с Эмили Уотсон и Стелланом Скарсгардом в главных ролях.

Героиню Бесс Макнилл трудно описать иным словом, кроме как «юродивая». Это в полную силу раскрывает удивительный талант мастера провоцировать. Режиссер идет по тонкой грани между нравственным и аморальным, красивым и безобразным, целомудренным и порочным. Это история набожной женщины, готовой ради спасения мужа предаться греху, против которого вопит душа. Зрители могут понимать фильм неоднозначно, но авторская позиция ясна в финальном кадре. Картина «Рассекая волны» не только продолжает стилистику «Королевства», но и открывает фундаментальную трилогию «Золотое сердце», после которой женщины навсегда поселяются в лентах Ларса фон Триера.

В «Идиотах» — центральном фильме «Золотого сердца» и втором проекте «Догмы 95» (первым стало «Торжество» Винтерберга) — кинематографист вновь создает картинку датского общества. По сюжету группа молодых людей объединяется в коммуну. Ими движет желание странным поведением вскрывать лицемерие окружающих. К ним присоединяется молчаливая женщина Карен. Героиня не участвует в экспериментах, но наблюдает за похождениями новых друзей. Забавные и ироничные кадры успокаивают зрителя, который оказывается не готов к душераздирающему финалу. Как и «Рассекая волны» этот фильм может отталкивать наготой и игрой с больными темами.

Заключительная часть цикла — «Танцующая в темноте» (2000) о чешской эмигрантке Сельме (Бьорк), зарабатывающей в Америке деньги на сложную операцию, также снята на ручную камеру, но по содержанию более традиционна. Именно эта драма приносит фон Триеру единственную на сегодняшний день «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля.

Несмотря на сходство тематики и образов героинь, готовых на самопожертвование, три картины созданы в разных жанрах. Это обстоятельство становится еще одним доказательством гениальности мастера и вместе с тем подводит к мысли, что Ларс фон Триер — авторский режиссер. Он имеет круг интересов и образов, которые применяет к любому жанру, подобно тому, как можно нанизать бусины на нить из любого материала. Неслучайно творчество датского провокатора легко узнать по способности через экранных героев говорить о самом себе.

Существует представление, что на съемках робкий Ларс превращается в тирана, способного довести до слез исполнителя. Но это справедливо только отчасти. Иного человека знают те, кто с ним близко работает. По утверждению коллег, Ларс тонкая и тихая личность, не желающая причинять вреда никому по ту сторону кадра. Автор действительно не любит тех, кто работает в полсилы, ведь сам он отдается картине до последнего и вкладывает себя в каждого персонажа. Он и мальчик Лео из «Меланхолии», с ужасом ожидающий столкновения Земли с космическим телом, и один из идиотов, придумавших красивую идею, то есть «Догму 95».

Темный мир авторского подсознания

Самым личным творением фон Триера считается хоррор «Антихрист» (2009) с Уиллемом Дефо и Шарлоттой Генсбур. Как и в «Догвилле», здесь становится понятно, что не каждая женщина обладает «добрым сердцем». У многих есть темные стороны и секреты. Супруги теряют сына. Желая пережить утрату, герои уезжают в лесной дом, где мужчина проводит сеансы психотерапии для жены. Во время них открывается страшная правда.

Зрителей возмутила жестокость, телесность (для сцены секса, как и в случае с «Идиотами», пригласили порноактеров) и факт того, что картина насыщена отсылками к «Зеркалу» (1974) Андрея Тарковского, которому и посвящена. Разумеется, не следует интерпретировать сюжет буквально. Здесь герои олицетворяет две стороны фон Триера-художника — рациональную и интуитивную. Работа над фильмом велась, когда режиссер проходил лечение от депрессии. Именно эта болезнь легла в заглавие следующей трилогии режиссера, начатой непосредственно «Антихристом».

Те, кто был в депрессии, знают, как болезнь разрушает привычный мир. Это метафорически отразилось в «Меланхолии» (2011). На сей раз режиссер обратился к одному из самых коммерчески успешных жанров — фильму-катастрофе — и создал, пожалуй, одновременно самый красивый и самый страшный из них. Не будет спойлером уточнить: в финале никто не выжил, это известно еще в прологе. К Земле приближается планета Меланхолия, столкновения с которой не избежать. Через образы сестер (Кирстен Данст и Шарлотта Генсбур) автор показывает две формы поведения перед лицом гибели. Сама же планета и олицетворяет болезнь, уничтожающую не только страдающего, но и тех, кто рядом. Это снова кино про себя.

Следующий фильм «Нимфоманка» (2013), как и следует из названия, посвящен патологической сексуальности. Премьера сопровождалась скандалами из-за обилия откровенных сцен. Но за порнографической формой фон Триер спрятал размышление о личном. Сцены секса — лукавый ответ зрителям, убежденным, что датский режиссер может снимать лишь вульгарную игру тел. В картине много визуальных и смысловых цитат из более ранних работ, вплоть до покадрового повторения отдельных сцен. Сама же нимфоманка Джо (Шарлотта Генсбур) — и есть режиссер, переосмысливший жизненный путь.

В 2018 году публика вновь с ужасом покидает зал. Но в этот раз не из-за постельных сцен, а из-за кадров насилия. Новая работа «Дом, который построил Джек», рассказывает о серийном маньяке (Мэтт Диллон). Но, разумеется, не стоит ждать детективного сюжета. Это расследование не преступлений серийного убийцы, а погружение в самого себя, по структуре напоминающее «Божественную комедию» Данте. Джек — Триер, расчленяющий женщин и детей — героев фильмов, а поэтому каждая жертва обаятельного душегуба — также сам постановщик. Для тех, кто вновь попадается на внешнюю форму и приходит в ужас, спешим уверить: режиссер безжалостен к самому себе. Как и в «Рассекая волны» окончательный приговор выносится в конце.

В этих фильмах легко увидеть, что автор впитывал в себя иронию и умение вскрывать жанровые конструкции — от Кубрика, способность войти в запутанный лес подсознания от Бергмана и, конечно, поэтичный взгляд на мир от Тарковского.

В последние годы всё чаще возникает информация от самого фон Триера, что больше снимать он не сможет по причине серьезных проблем со здоровьем. Тем не менее, на Венецианском кинофестивале в 2022 году вышел третий сезон легендарного «Королевства». Теперь он доступен в онлайн-кинотеатрах.

Можно было предположить, что за годы проект потерял актуальность, но мудрый автор поднял ироничный тон сериала на совершенно новый уровень. Он смеется над современными острыми дискуссиями в обществе о равенстве, самоопределении, мировых отношениях. Показывая, что за этим часто кроется лицемерие. Делает это фон Триер задорно и бодро, как в молодости. Кстати, третья часть «Королевства» вновь передает привет Линчу, который снял третий сезон «Твин Пикса». Теперь по «Королевству» летают совы, а они — «не то, чем кажутся». Кинематографист возвращается в ранний период и доказывает, что можно дважды войти в реку, даже пережив горький и болезненный опыт.