Смеются все! За что мы любим фильмы Леонида Гайдая

Анастасия Лабурец

Кинообозреватель в изданиях Time Out, 7 дней.Кино, «Кинотексты»

Ровно сто лет назад родился Леонид Гайдай — режиссер, над комедиями которого хохотала вся страна. Он всегда стремился, чтобы его фильмы «были интересны и понятны бабушке в Йошкар-Оле», и говорил, что «три секунды на экране равняются трем часам в жизни». Формулы Гайдая сработали: тогда его ленты стали хитами отечественного проката, а сейчас — тем, без чего трудно представить историю советского кинематографа. Рассказываем, с чего начинал и чем полюбился Леонид Гайдай.

Основано на реальных событиях

Леонид Гайдай родился в городе Свободный Амурской губернии. Через некоторое время его семья перебралась в Иркутск. Там будущий режиссер окончил железнодорожную школу и через два дня после выпускного пошел записываться в добровольцы — началась война. Гайдай попал в Калининский фронт, но служба его продлилась недолго. В 1943-м он пережил второе рождение — юноша подорвался на мине, но, к счастью, выжил.

Армейские годы сослужили Гайдаю хорошую службу. Многие ситуации, произошедшие в этот период, оказались в его фильмах. Например, сцена из «Кавказской пленницы», где Шурик едет верхом на осле, была вдохновлена службой постановщика в Монголии. Лошади местной породы невысокого роста, поэтому, когда Гайдай садился верхом на коня, его ноги волочились по земле.

Момент с перевоспитанием «граждан алкоголиков, тунеядцев, хулиганов» тоже взят из реальной жизни. Нина Гребешкова, жена Гайдая, рассказывала, что в часть, где служил ее муж, однажды пришел военком и спросил, кто хочет на фронт. Тогда «Я!» ответила вся шеренга.

Путь в режиссуру

Режиссером Гайдай стал не сразу. После армии он поступил в театральную студию при Иркутском областном драматическом театре, а затем ушел во ВГИК.

Первым фильмом стал «Долгий путь» в соавторстве с Валентином Невзоровым. История о станционном смотрителе Василие Кругликове, которого некогда разлучили с возлюбленной Раисой, разительно отличается от картин, с которыми принято ассоциировать имя постановщика. Фильм о несбывшихся надеждах горький и трагичный, и всё же Михаил Ромм усмотрел в нем нечто такое, что навело его на мысль посоветовать коллеге попробовать себя в комедии.

В 1958 году Гайдай выпустил «Жениха с того света». По сюжету сотрудника Кустового управления курортными учреждениями («КУКУ») Петухова из-за нелепой случайности признают погибшим в автокатастрофе. Чтобы доказать, что он живой, герою приходится ввязаться в бумажную волокиту.

Режиссер доказал, что Ромм не ошибся. Сатирическая комедия Гайдая, иронизирующая над паразитической бюрократией, царившей в советском обществе, оказалась под прицелом властей. Фильм подвергся жесткой цензуре и в результате вышел в прокат в сильно урезанном виде.

Уже тогда постановщик зарекомендовал себя как народный режиссер, ведь юмор его комедий был близок и понятен каждому, а реплики из фильма ушли в народ: «Я не кукую, товарищ», «Не шуми, я сплю вечным сном», «Ничего! Все там будем».

Первые успехи

Из-за проблем с «Женихом с того света» Гайдай подумывал отказаться от комедии, но вышедший в 1961 году «Пес Барбос и необычный кросс» принес постановщику долгожданный успех и заставил вновь поверить в себя. Именно здесь появляется легендарная троица неудачливых правонарушителей — Труса, Балбеса и Бывалого, без которых теперь невозможно представить знаменитые гайдаевские картины.

В 1960-1970-х режиссер снимает фильмы, которые становятся хитами сразу после выхода. «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «12 стульев», «Иван Васильевич меняет профессию» бьют рекорды в советском кинопрокате. А их актеры — Юрий Никулин, Георгий Вицин, Евгений Моргунов, Александр Демьяненко, Наталья Варлей, Андрей Миронов становятся главными зрительскими любимцами.

Любовь к немому кино

Визуальный облик, который выделял бы его среди коллег, постановщик нашел в немом кино. Будучи ребенком, Гайдай обожал смотреть фильмы Мака Сеннета, Бастера Китона, Гарольда Ллойда, но больше всего — Чарли Чаплина. Ради «маленького бродяги» он готов был прятаться под сиденьями кинотеатров, чтобы еще раз увидеть то, с какой виртуозностью кинематографист создавал свои киномиры.

В общем-то, комедии Гайдая отдают дань его детской влюбленности. Как и немые картины, фильмы постановщика строятся на мастерском владении монтажом, ритмом и музыкой. Для усиления комического эффекта Гайдай прибегает к различным трюкам и гэгам (визуальным шуткам, отличающимся своей нелепостью). В лентах он не скупится на прыжки, падения, погони под динамичные композиции и вплетает в повествование абсурдные ситуации, которые оставляют в недоумении как самих героев, так и зрителей (вроде проезда Балбеса сквозь дерево в «Самогонщиках»).

Цензура

О борьбе Гайдая за то, чтобы его картины увидели свет, можно написать отдельную статью. Практически все полюбившиеся советскому зрителю комедии постановщика претерпели изменения. Например, Шурик изначально был никакой не Шурик, а Владлен. Имя комедийного героя, которое ассоциировалось с вождем пролетариата, цензурному комитету показалось неправильным, и его потребовали изменить.

В «Иване Васильевиче» цензоров возмутило откровенное ерничество Гайдая над советской властью. Например, в сцене, где Бунша интересуется, кто оплатит банкет, Милославский ему должен был ответить: «Народ, батюшка, народ». Чиновников это не устроило, поэтому появилась фраза «Во всяком случае, не мы!»

Несколько неприятных эпизодов произошло и с «Бриллиантовой рукой». Лента о простом бухгалтере Семене Горбункове, который совершенно случайно оказывается вовлечен в мошенническую авантюру, подверглась правкам еще на моменте написания сценария. Представителей Госкино возмущали «алкоголизм» героя и «развращение нравов» (сцена со Светланой Светличной в отеле), они требовали увеличить роль милиции в ленте и отказаться от ироничного упоминания партии и соцреализма. После того, как фильм был снят, появились претензии к актерам — они, по мнению цензоров, играли то слишком пресно, то «пошло». В итоге Гайдай настолько устал от нескончаемых претензий к картине, что вставил в конец сцену атомного взрыва… и получил карт-бланш. Цензоры настолько обеспокоились тем, чтобы этот момент не вошел в окончательную версию фильма, что о других претензиях совершенно забыли.

Сегодня трудно представить, что мы могли бы никогда не услышать выдуманное «Бамбарбия! Кергуду!», и не узнать, «что же крест животворящий делает». Гайдай открыл зрителю целый мир, которым правил смех. А он, как известно, лучшее лекарство.